Сбербанк будет торговать выбросами

Сбербанк будет торговать выбросами

Связь между человеческой деятельностью и глобальным потеплением не доказана. Фото: Dave Burnham/flickr.com

Согласно распоряжению правительства России, Сбербанк будет представлять интересы Российской Федерации в «торговле выбросами» парниковых газов, проводимой в рамках реализации Киотского протокола.

О проблемах, связанных с механизмами реализации Киотских соглашений, BFM.ru рассказал исполнительный директор фонда «Глобальная энергий» Игорь Лобовский.

— Игорь Маркович, стоит ли реализовывать России Киотские соглашения?

Киотский протокол — это довольно спорный с научной точки зрения документ, и тот факт, что США и некоторые другие страны его не подписали, уже о многом говорит.США — это, конечно, самый яркий пример, так как в этой стране борются за экологию далеко не только на словах. В качестве иллюстрации этого тезиса можно вспомнить, какие там существуют жесткие стандарты в области автомобильных выхлопов. Поэтому вряд ли они не подписали этот документ из-за антиэкологических соображений.

Наш фонд ближе к науке, чем к политике и экономике. Поэтому нам как ученым отчасти проще оценить ситуацию, которая складывается вокруг этого документа. И если говорить наиболее общо, то существует часть ученых, которые считают, что Киотский документ — это огромное достижение в деле борьбы с глобальным потеплением, а его роль в проблеме снижения глобальных выбросов чрезвычайно высока.

Но одновременно существует примерно такое же количество специалистов и ученых, которые считают, что связь между человеческой деятельностью и глобальным потеплением не доказана, и, соответственно, заключенные в Киото соглашения не имеют смысла и являются исключительно политическими или коммерческими.

— Но как в такой ситуации занять верную позицию?

— Своя логика и доказательная база есть у сторонников и той, и другой точки зрения. Дело в том, что современная наука не может дать исчерпывающий ответ на многие вопросы в сфере климатологии. Сегодня мы не может построить точную модель, объясняющую, каким образом накопленные промышленные выбросы меняют климат на Земле.

Во-вторых, существует реальная экология, за которую кто-то борется на деле, а кто-то — только на словах. И в деле борьбы за экологию, за последние 20 лет реально сделано очень много. Сейчас люди часто бывают за границей и поэтому могут подтвердить этот тезис на основании собственного опыта. Ведь если вы окажетесь в центре Рима или Токио, то сразу почувствуете разницу с тем воздухом, которым приходится дышать там и, например, в Москве. Конечно, в первых двух городах он тоже не горный, но контраст очевиден.

И третье соображение. Оно заключается в том, что сейчас, в кризис, промышленное производство и, как следствие, вредные выбросы существенно снизились, и поэтому парниковый эффект от их результатов значительно уменьшился.

Таким образом, из трех фактов, с которыми мы сталкиваемся, можно сделать вывод, что в настоящее время торговля квотами стала не так актуальна, хотя через 1–3 года с выходом из кризиса и ростом промышленного производства, возможно, актуальность ее снова возрастет.

— Как бы вы оценили коммерческие перспективы Сбербанка по торговле квотами?

— Исходя из вышесказанного, не думаю, что Сбербанк уже сейчас может начать активно торговать квотами. Но в мире уже существует рынок по торговле квотами, поэтому, возможно, через 1-2 года ситуация изменится. Но это очень специфический бизнес и мне трудно оценить эту деятельность с чисто коммерческой точки зрения. Хотя, зная Германа Оскаровича Грефа, могу сказать, что это человек, который способен вести агрессивную политику в сфере покупок и продаж.

— К какой точке зрения на оценку воздействия антропогенной деятельности на климат вы склоняетесь?

— Скажу откровенно, что ни к какой. Вспомним: в математике существует понятие необходимого и достаточного условия, из наличия или отсутствия которого следует исходить при решении задачи. И в моем понимании, в климатологии при решении вопроса о степени воздействия человеческой деятельности на климат необходимого и достаточного условия не существует.

Приходится констатировать, что в климатологии научная и экспериментальная база настолько несовершенна по сравнению с планетарным масштабом проблемы, что мы не можем с достаточной степенью доказательности ответить на очень многие вопросы. Ведь в лаборатории нельзя провести эксперимент такого масштаба и выяснить насколько выбросы способны изменять конфигурацию и состояние озонового слоя и как они ведут к появлению дыр в этом слое. Также можно упомянуть мнение ряда ученых, нашедших некую зависимость в колебаниях климата от времени — это происходит каждые несколько сот или даже тысяч лет. Но серьезные данные метеонаблюдений делались чуть более 100 лет!

Или более близкий пример. Мы не знаем, например, откуда в Москве столько пыли. То ли от асфальта, верхний слой которого под воздействием шин превращается в мельчайшую пыль, то ли это действительно промышленные выбросы, которые конвертируются таким образом. На этот счет существуют только теории, которые не являются абсолютно доказанными.

Поэтому, что касается доказательности реальности механизмов парникового эффекта, то существуют теории и ученые, которые ратуют в пользу такого рода представлений. И существуют ученые, которые с ними не соглашаются. Но реальных фактов в пользу концепции парникового эффекта я не видел.

— Но как в такой ситуации поступать политикам и экономистам?

— Все возможно. И как одна из концепций, теория парникового эффекта имеет право на существование. Но представление о том, какое это имеет отношение к реальности, зависит от человека. И если вы ратуете за экологию, то, безусловно, будете счастливы, что Киотский протокол принят и выполняется.

С другой стороны, я предполагаю, что часть компаний, которые выступают в поддержку экологических инициатив, делают это для того, чтобы отвлечь внимание от своей вредоносной с точки зрения экологии деятельности.

Однако занимаясь научными энергетическими вопросами и понимая, что энергетическая отрасль, помимо очевидной пользы, приносит и экологические проблемы, считаю, что из двух зол разумнее выбирать меньшее: даже если Киотский протокол имеет больше политическую подоснову, его выполнение принесет пользу человечеству. Поэтому почему бы и не поддержать заложенные в нем механизмы?