«Мы вдвое увеличили численность сборщиков долгов»

«Мы вдвое увеличили численность сборщиков долгов»

Михаил Задорнов в студии радиостанции Business FM. Фото: Митя Алешковский/BFM.ru

С сегодняшнего дня акционеры ВТБ могут подавать заявки на участие в допэмиссии банка, объем которой может составить 9 триллионов акций. Правда, по какой стоимости они получат бумаги, станет известно лишь через несколько недель, когда наблюдательный совет банка определит цену размещения.

О том, как отразится допэмиссия на стоимости прежних бумаг ВТБ, а также о том, как сейчас ведется кредитование частных лиц, в интервью Business FM рассказал президент и председатель правления ВТБ24 Михаил Задоров.

— Ваш банк занимается кредитованием частных лиц. Велика ли в этом сегменте задолженность, и о каких тенденциях можно говорить?

— ВТБ24 не дает деньги корпорациям. Наш банк дает деньги малому бизнесу, выдает ипотеку, автокредиты, то есть кредиты частным лицам. Конечно, мы сталкиваемся с просрочкой, и даже с заметным ростом просрочки с начала года. Но отмечу, что, если с начала года просрочка по корпоративным кредитам увеличилась в два с половиной раза, то по кредитам населению — примерно на 45%. Она изначально была больше по доле, но ее темп прироста заметно ниже, чем по корпоративным кредитам.

— Возможно, она просто отстает? Ведь сначала плохо становится корпорациям, но потом и их работникам.

— Если бы это было так, мы бы наблюдали ускоряющийся рост просрочки, потому что все-таки сокращать сотрудников компании начали еще в четвертом квартале прошлого года, многие сделали это в феврале-марте. По росту просрочки населения были определенные скачки в ноябре и в апреле. Дать им объяснения, особенно скачку по ипотеке в апреле, очень сложно. По всей видимости, как раз тогда сказалась волна сокращений или падения доходов.

— Под Новый год действительно компании сокращали персонал, и люди остались без денег примерно через два месяца, если их сокращали по закону.

— Возможно и так, но май и июнь показали замедление роста просрочки. То есть всплеска просрочки именно по кредитам населению не было. Поэтому я не жду осенью какого-то резкого ухудшения ситуации с точки зрения банковских балансов в розничном банковском секторе. Не думаю, однако, что то же самое будет наблюдаться в корпоративном секторе, хотя и не жду особого ухудшения ситуации. Проблема в другом: с каждым месяцем просрочка и резервы, создаваемые банками, растут. Просрочка по банковским портфелям уже достигла уже 5,5–6% в целом по системе. Я думаю, что если мы посчитаем реальную просрочку 90+, то есть ту, которая из текущей задолженности превратилась в проблемную, то она сегодня близка к десяти процентам в целом по банковской системе. И это при том, что огромное количество прежде всего корпоративных кредитов было реструктурировано за последние девять месяцев.

— Но если большое количество корпоративных кредитов было реструктурировано, значит, обратный приток денег в банки заметно сократился. Как с учетом этого оценить процент просрочки?

— Это немного разные показатели. Когда не возвращаются деньги, это просто ведет к ухудшению процентных доходов и доходов банка в целом. Почему убытки? Не только потому, что резервы созданы, а из-за того, что часть кредитного портфеля не работает, не генерирует позитивный финансовый результат. У банка сокращаются доходы. Все это суммарно ведет к тому, что мы наблюдаем с февраля: в целом, банковская система становится убыточной. Банки, конечно, «подрисовывают» балансы, для этого есть маленькие банковские хитрости.

Но можно подрисовывать месяц, два, три, а затем все равно это так или иначе вылезает, особенно если сравнить отчетность российскую и по международным стандартам. Поэтому и вывод: особой волны ухудшения уже не будет, ситуация ухудшается плавно. Выход из нее для банков один — докапитализация.

Акционеры банков, способные на это, должны дать дополнительный капитал, чтобы компенсировать накопленные убытки и дать возможность банку продолжать выдачу кредитов. Если этого не сделать, убыток съест часть капитала, банк должен будет привести свой портфель в соответствие с уменьшившимся капиталом, то есть сократить его.

Государство это понимает. И поэтому капитализирует государственные банки. Сейчас уже запущена процедура капитализации ВТБ. Кстати, наши офисы начинают принимать заявки от акционеров ВТБ — от тех, кто хочет поучаствовать в дополнительной эмиссии. Ее объем — 180 миллиардов рублей, она будет размещаться в сентябре. Государство будет дополнительно приобретать акции, и тем самым капитал ВТБ будет увеличен почти на шесть миллиардов долларов.

Уже докапитализирован Банк Москвы. В течение последнего месяца он увеличил капитал на 20 миллиардов рублей за счет, в основном, московского правительства. Для частных банков уже работает такой механизм: если акционер увеличивает на один миллиард рублей капитал банка, то ВЭБ за счет Фонда национального благосостояния добавляет три миллиарда рублей.

— Каковы ваши ожидания от допэмиссии? Будут ли заявки от населения, от миноритарных акционеров, для которых эта дополнительная эмиссия будет многое означать?

— Во-первых, миноритарный акционер имеет возможность также воспользоваться преимущественным правом, то есть приобрести дополнительный пакет акций по той цене, которая будет государством объявлена в конце августа – начале сентября. То есть он может поучаствовать в этой эмиссии. Ясно, что цена акции будет так или иначе близка к сегодняшней рыночной. И, я думаю, государство будет все-таки цену выбирать так, чтобы не пострадали миноритарные акционеры, чтобы, условно говоря, цена нового размещения не толкала акции вниз, а, наоборот, их поднимала. Таким образом, миноритарные акционеры, скорее, получат рост стоимости акций, в которых у них уже размещены деньги.

— А массового участия населения в дополнительной эмиссии вы не ожидаете?

— Такого трудно ожидать не только по акциям ВТБ, но и по акциям Сбербанка и других компаний не банковского сектора. Потому что хоть фондовый рынок и поднялся на 45–50%, ценовые уровни сегодня все равно остаются очень низкими. Особенно если сравнивать с пиком стоимости акций в 2007 и начале 2008 года. Думаю, интерес к акциям у массового инвестора появится тогда, когда все поймут, что экономика все-таки начала двигаться вверх.

— Если вернуться к ВТБ24. За последнее время, как следует из ваших отчетов, у банка примерно в полтора раза выросло число карт. Это связано с ростом в корпоративном секторе, это зарплатные карты?

— Рост примерно одинаков и в рыночном сегменте, то есть мы продаем поровну карт как в наших отделениях или с помощью колл-центра, так и через зарплатные проекты. Мы активно продаем свои зарплатные проекты и бюджетным организациям, и предприятиям, и малому бизнесу. Причем особенность ВТБ24 в том, что мы предоставляем возможность выбора работникам предприятия: либо дебетовые карты, где нет кредитного лимита, либо карты с кредитным лимитом. И именно по кредитным картам мы сейчас лидируем на рынке.

— Благодаря зарплатным проектам?

— Здесь и корпоративные, и зарплатные проекты. У нас сейчас в эмиссии зарплатные карты составляют не более 60%. Общий портфель с начала года увеличился более чем в полтора раза — именно кредитов, которые выданы на карточки. В начале года он был равен 12 миллиардов рублей, сейчас — 18 с половиной. Одновременно на наших картах по всей стране находятся и свободные остатки, сейчас это порядка 43–45 миллиардов рублей. Это для нас большая пассивная база, с помощью которой мы кредитуем экономику.

— Фактически для ВТБ24 именно карты и корпоративные клиенты с картами — основная стратегия на рынке?

— Не основная, один из каналов продаж. У нас нет какой-то одной стратегии. Их несколько. Мы активно развиваем наш базовый канал продаж. При этом мы закрыли часть неэффективных офисов, у нас сейчас функционирует 475 офисов по всей стране — это наш опорный канал продаж. Второй канал продаж — зарплатные проекты. Они нам дают миллионы новых клиентов.

— Кредит сейчас получить очень сложно. Наверное, в нынешних условиях овердрафтом пользуются многие клиенты?

— Во всем кредитном портфеле ВТБ24 за овердрафтом с 18,5 миллиардами рублей не очень большая доля — 4%. Например, автокредитов у нас на 45 миллиардов рублей, ипотечных — на 180 миллиардов.

— Если вернуться к просрочкам, к росту на 45% задолженности по кредитам, что-то меняется в практике банка по взиманию долгов?

— Очень многое. Дело в том, что к таким объемам, даже не в деньгах, а в штуках просроченных кредитов, я думаю, ни один из банков готов не был, в том числе и мы, потому что у нас число заемщиков, находящихся на просрочке, возросло кратно. Поэтому мы за последние полгода усиливаем всю систему работы с просрочкой. То есть мы внедряем новое программное обеспечение, более мощные IT-решения — та система, с которой мы работали, уже не выдерживает числа записей и историй просрочников, которое мы имеем.

— Но IT-решения не заставят недобросовестного должника вернуть деньги.

— Заставят. Система позволяет работать значительно эффективнее — обратиться к должнику и по телефону, и по почте, быстрее передать дело в суд. Она позволяет пройти все ступени работы с заемщиком гораздо быстрее. Мы также стали активно использовать коллекторов. Делаем это до суда. Если же дело доходит до суда, затем используем службу судебных приставов.

В итоге, мы вдвое увеличили численность сборщиков долгов на разных стадиях. У нас работает и колл-режим, то есть обзвон проблемных заемщиков, хард-режим — это уже личный контакт с заемщиками до передачи дела в суд. Мы отлаживаем работу с судебными приставами и более плотно сотрудничаем с судами.

— Как часто дело доходит до суда? Насколько выросло число ваших исков?

— Выросло не очень сильно, поскольку уже в прошлом году мы достаточно активно работали — у нас были тысячи дел по стране. По разным кредитам количество исков сильно отличается. Нас, прежде всего, волнуют крупные суммы, то есть те судебные решения, которые связаны с залогами по малому бизнесу, с ипотечными заемщиками, с владельцами автомобилей. То есть где есть залог, который можно забрать.

— Можно ли уйти от банка, не заплатив?

— Я бы никому не советовал рисковать. Есть, конечно, категория мошенников, которая этим промышляет. Эти люди бегают от Уголовного кодекса и рискуют остаться внутри страны навсегда. Еще Остап Бендер, который был великим комбинатором, учил: существует 56 способов отъема денег у населения, но Уголовный кодекс при этом надо чтить. И я бы советовал чтить Уголовный кодекс, потому что уже сейчас по всем регионам мы возбуждаем десятки уголовных дел против мошенников. Например, согласно Уголовному кодексу, правоохранительные органы трактуют как мошенничество, если вы сознательно предоставили в банк заведомо подложный документ, например, несоответствующую действительности справку 2-НДФЛ.

Заемщику в таких случаях не помешает подумать о том, что изначально он попадает в категорию проблемных в бюро кредитных историй. Это затронет не только его, но и членов семьи: косвенно в банковских системах такие вещи учитываются. Таким поступком он ставит крест на получении кредита в будущем. Вполне возможно, что в дальнейшем его положение улучшится, он найдет более высокооплачиваемую работу, захочет обратиться за кредитом, а негативная кредитная история сломает все его планы.

— Банки делятся между собой всеми историями?

— Мы работаем в НБКИ, кредитном бюро, где порядка 30 банков, около 30 миллионов кредитных историй и примерно 20 миллионов активных историй: когда были взяты кредиты, у кого. Вся их история видна.

— Какие-то изменения с ипотечными кредитами сейчас происходят?

— Сокращения нет. Напротив, в июне-июле было некоторое оживление рынка, количество новых заявок увеличилось.

— Это связано с упавшими ценами на недвижимость?

— Не думаю. Они еще продолжают снижаться. Спрос на ипотеку объясняется объективной потребностью в улучшении жилищных условий. Люди женятся, разводятся, рожают детей, им все равно нужно расширяться, и сделки все равно происходят.

— Заработал отложенный спрос на ипотечные кредиты?

— И отложенный спрос заработал, и все-таки недвижимость уже стоит в рублях в среднем на 25–30% дешевле, чем это было прошлым летом. Поэтому люди идут на такие шаги.

Но пока цена недвижимости не стабилизируется и не пойдет чуть-чуть вверх, хотя бы на протяжении пары месяцев, массовый спрос на жилье не восстановится, и поэтому не восстановится ипотека. Что мы делаем в этой ситуации? Прежде всего, ограниченно, но все-таки восстанавливаем некоторые старые продукты. Будем предоставлять кредиты на новое жилье, но только по тем объектам, которые кредитуют головной банк ВТБ, и где мы уверены в том, что этот дом будет достроен. Будем предоставлять кредиты на достройку, если дом уже в 80%-ной готовности. Мы сейчас обдумываем возобновление нецелевых кредитов, то есть когда человек берет кредит, но готов предоставить нам в залог свою квартиру. Все эти продукты были у нас заморожены в сентябре-октябре прошлого года, а сейчас мы их в ограниченном объеме возобновляем.