Позволит ли себе Британия сжечь мосты

Позволит ли себе Британия сжечь мосты

Дэвид Кэмерон на встрече с Бараком Обамой. Фото: AP

• Что готовят консерваторы
• За 50 лет многое менялось
• Выводы претендентов на власть

Британия семимильными шагами движется в сторону «подвешенного парламента», пишет The Guardian. Газета приводит свежие данные опросов общественного мнения: за сутки до выборов консерваторов поддерживают 35% британцев, лейбористов — 30% и либерал-демократов — 24%. При этом показатели правящей партии чуть улучшились, а либдемов — наоборот, несколько понизились.

Какими бы ни были перспективы британской внутренней политики, изменения за пределами страны будут иметь существенные последствия для ее процветания и безопасности, полагают эксперты. Независимо от итогов выборов, британцам, вероятно, предстоит серьезный пересмотр своей роли на международной арене, пишет The Financial Times. Вопросам внешней политики уделяют внимание многие обозреватели. Американская The Wall Street Journal анализирует перспективу развития отношений между Великобританией и США, в частности — в случае прихода к власти консерватора Кэмерона.

Американцы, следящие за выборами в Великобритании, должны понимать, что если новым британским премьер-министром станет консерватор Дэвид Кэмерон, его кабинет будет работать над выстраиванием новых «особых отношений», но не с США, а с Индией. В противоположность этой бывшей британской колонии и Китаю, США играют в программе тори совсем не «особую» роль, комментирует The Wall Street Journal. Говорится лишь о том, что взаимодействие с США будет тесное и честное. По мнению министра иностранных дел нынешнего «теневого кабинета» консерваторов Уильяма Хейга (William Hague), отношения должны быть хорошими, но не раболепскими.

Что готовят консерваторы

Позиционируя себя во многих смыслах в качестве преемника скорее Тони Блэра, чем Маргарет Тэтчер, Кэмерон при этом отходит от позиции бывшего лидера лейбористов в вопросах взаимоотношений с некоторыми из традиционных союзников. Тогда как Блэр был твердым сторонником проамериканской и проевропейской линии, к Кэмерону ни то ни другое не относится. Пока неясно, может ли Британия позволить себе сжечь мосты через Атлантику и Ла-Манш, пишет The Wall Street Journal.

Без сомнений, отчасти консерваторы делают заявку, что они больше не будут ничьими прислужниками. Лидер либерал-демократов Ник Клегг (Nick Clegg), который может оказать влияние на расстановку сил по итогам нынешней очень жесткой выборной борьбы, еще более открыто критикует США. Он считает «особые отношения» рабской преданностью, за что Гордон Браун назвал его позицию антиамериканской.

Но стремление консерваторов укрепить связи с такими странами, как Китай и Индия, а не с США, не только избирательный трюк. Это также реакция на пренебрежительное отношение со стороны администрации Обамы. Проявляется оно как на личном уровне — в отказе Обамы от официальной двухсторонней встречи с Брауном, так и символически — бюст Черчилля убрали из Овального кабинета, и по существу — явная нейтральная позиция Хиллари Клинтон в недавно возобновившемся британском споре с Аргентиной по поводу Фолклендских островов, комментирует The Wall Street Journal.

Все это, вероятно, не те «изменения», на которые надеялось большинство британцев, когда из-за океана поддерживало лозунги Обамы в президентской кампании 2008 года. В марте Комитет по иностранным делам палаты общин рекомендовал отказаться от использования термина «особые отношения» для характеристики британо-американских связей. А заодно научиться говорить Вашингтону «нет» и решительнее отстаивать свои национальные интересы, пишет BBC.

Отношения между США и Великобританией уже переживали не лучшие времена и раньше. Премьер-министр Тед Хит (Ted Heath) и президент США Ричард Никсон (Richard Nixon) не очень ладили, как и Джон Мейджор с Биллом Клинтоном, напоминает The Wall Street Journal. С учетом культурных, экономических и исторических связей между странами, не говоря уже о военных операциях в Афганистане, в которых они вместе участвуют, будет преждевременным хоронить «особые отношения», полагают обозреватели The Wall Street Journal. Но охлаждение Великобритании в очередной раз свидетельствует, что понижение статуса взаимоотношений с ближайшими союзниками США влечет за собой негативные последствия.

Гордон Браун утверждает, что центральное место в его видении перспектив Великобритании занимает влияние на международной арене. В тех же черчиллевских тонах консерватор Дэвид Кэмерон (David Cameron) заявляет, что его партия восстановит международный престиж страны. Между тем есть мнение, что Великобритания стоит на пороге на пороге очень серьезного пересмотра своего места в международной системе и прежняя 400-летняя эпоха в истории страны заканчивается.

В предвыборных лозунгах о международных приоритетах говорится немного. Когда лидеров партий спрашивают о внешней политике, они все стратегически исходят из того, что в значительной степени в мире все будет так, как и раньше. Но в реальности все может быть не так.

Следующий британский кабинет будет сталкиваться с новыми обстоятельствами, считает Робин Ниблетт (Robin Niblett), директор лондонского аналитического центра в области внешней политики Chatham House. Ниблетт, например, отмечает все более стремительный сдвиг с запада на восток в распределении экономической мощи, неизбежное сокращение военного и дипломатического потенциала Великобритании, на которое необходимо будет пойти, а также более сложные, неоднозначные отношения с США и неопределенность перспектив на международной арене и в ЕС.

История, география, торговые, инвестиционные и культурные факторы диктуют, что интересы и перспективы Великобритании будут оставаться глобальными. Но влияние страны снижается, комментирует The Financial Times.

Нет причин для того, чтобы Великобритания перестала быть постоянным членом в Совете безопасности ООН или отказалась от ядерного сдерживания. Равно как и вряд ли Лондон изберет подход в духе «большая Швейцария», который предпочитают многие его европейские партнеры. Но политические лидеры страны должны будут отступиться от прежних притязаний, пишет The Financial Times.

Пусковым механизмом может стать кампания в Афганистане. Три крупнейшие ее участника, по словам высокопоставленного чиновника в британском внешнеполитическом ведомстве, на сегодняшний день готовы вкладывать ресурсы в борьбу с талибами. Но другой вопрос — как долго Британия будет согласна тратить на эту цель свой человеческий и материальный потенциал. Война в Ираке истощила общественный энтузиазм в отношении военного интервенционизма. Смутные цели афганской кампании грозят аналогичной ответной реакцией.

За 50 лет многое менялось

В последние 50 лет организующим принципом британской внешней политики были усилия, направленные на поддержание статуса и влияния страны сверх ее экономического веса. Эта стратегия часто оказывалась успешной. Маргарет Тэтчер, премьер-министр правительства консерваторов в 1980-ые годы, и Тони Блэр, предшественник Брауна, смогли стать такими национальными лидерами, чья личная харизма и решимость позволила поднять Великобританию на международной арене выше ее естественного статуса.

Эта стратегия была введена несколькими десятилетиями ранее премьером-консерватором Гарольдом Макмилланом (Harold Macmillan), который стал свидетелем заката империи в 1960-ые, наблюдая «ветер перемен» в бывших британских колониях в Африке. В то же время бывший госсекретарь США Дин Ачесон (Dean Acheson) сформулировал его дилемму: «Британия потеряла империю, но пока еще не нашла свою роль».

Столпы британской внешней политики зиждились на тесных взаимоотношениях с Вашингтоном, связях с ЕС, боеготовности вооруженных сил и активной дипломатии, в центре которой была позиция Великобритании в Совете безопасности и иногда — в Содружестве наций.

Были и определенные откаты. Экономический кризис, с которым столкнулся кабинет лейбориста Гарольда Уилсона в конце 1960-х, заставил Великобританию отказаться от своих оставшихся аванпостов империи в Азии и Персидском заливе и от присутствия «к востоку от Суэцкого канала».

Впоследствии совсем не славный вывод войск из Ирака и трудности, с которыми страна столкнулась в Афганистане, вызвали вопросы в Вашингтоне. «Ваши (британские) амбиции превосходят ваши возможности», — цитирует обозреватель The Financial Times комментарий высокопоставленного чиновника администрации Обамы.

Выводы претендентов на власть

Теперь лейбористы в предвыборных планах полусознательно избегают жесткого интернационализма блэровского периода. Блэр, как и Тэтчер, рассматривали готовность выделить войска как ключевой столп британской мощи. Несмотря на участие в кампании в Афганистане, нынешний премьер Браун предпочитает более мягкую стратегию: помощь в программах развития, предотвращение конфликтов и дипломатия.

Между строк Кэмерон признает наметившиеся изменения. Правительство консерваторов будет продвигать свободу и демократию, осознавая при этом границы своей пропаганды. Кабинет тори будет сталкиваться с другими задачами. Кэмерон намерен ослабить привязку Великобритании к ЕС, чтобы вернуть себе какие-то полномочия Брюсселя. В другие времена он мог бы указать на привычный для его партии «атлантицизм» в качестве альтернативы близким связям с Европой. Но выбор между Ла-Маншем и Атлантикой давно был чем-то вроде иллюзии. Влияние Великобритании в Вашингтоне сейчас соразмерно ее весу в Париже, Берлине и Брюсселе, пишет The Financial Times.

Либерал-демократ Ник Клегг (Nick Clegg) единственный среди партийных лидеров нацеливается на радикальный сдвиг во внешней политике, выступая за то, чтобы положить конец «атлантицизму по умолчанию», а также — за укрепление роли в ЕС и пересмотр стратегии ядерного сдерживания. Но при всех своих успехах в последнее время его либерально-демократическая партия едва ли будет иметь решающее влияние на внешнюю политику.

Логика подсказывает, что, отказавшись от части международных амбиций, Великобритания больше будет ориентироваться на Европу в поиске рычагов для поддержки своего влияния, пишет The Financial Times. Пока же Британия считает себя аутсайдером на собственном континенте.

Как бы то ни было, стране, вероятно, придется принять для себя гораздо менее влиятельную роль в международных отношениях и это будет трудный и не очень приятный опыт, полагают эксперты.