«Не надо бояться умных»: сколько приносят профессии будущего

«Не надо бояться умных»: сколько приносят профессии будущего

Чтобы найти представителей профессий будущего, РБК воспользовался исследованием компании HeadHunter «Какие профессии ждут российский рынок труда в ближайшие десять лет?» Исследователи проанализировали 13 разных списков и рейтингов, посвященных перспективным профессиям и профессиям будущего, опубликованных за последние три года (шесть англоязычных и семь русскоязычных источников).

Выбрали наиболее часто встречающиеся специальности и вынесли их на суд членов «Лиги HR-экспертов HeadHunter» (были проведены 54 интервью). В результате получился список из 15 профессий, которые, на взгляд HeadHunter, станут массовыми в ближайшие десять лет.

РБК поговорил с пятью представителями «профессий будущего», которые успешно работают сейчас и точно не останутся без работы в ближайшее время.

Профессии будущего по версии HeadHunter

1. Биоинженер
2. Инженер по возобновляемой энергии
3. Проектировщик «умной» среды
4. Специалист по робототехнике
5. Специалист по кибербезопасности
6. Специалист по альтернативной энергетике
7. Нейропсихолог
8. Биоинформатик
9. Программист/разработчик
10. Инженер-проектировщик
11. Инженер 3D-печати
12. Специалист по генной инженерии
13. Дизайнер виртуальной реальности
14. Архитектор виртуальной реальности
15. Биофармаколог

Архитектор системы искусственного интеллекта

Александр Прозоров, 45 лет, архитектор системы искусственного интеллекта, директор по технологиям компании «Эмотиан».

Образование: факультет вычислительных машин и систем Московского института радиотехники, электроники и автоматики.

Зарплата специалистов в отрасли — от 60 тыс. до 300 тыс. руб.

«Еще до моего рождения было решено: я буду военным, потому что мои отец и дед были кадровыми офицерами. Но меня тянуло к компьютерам.

В середине 1990-х я подрабатывал программистом, чтобы водить девушек в кино, а после института занялся этим серьезно. Написал платежный шлюз единой платежной системы Центрального банка Казахстана. Дальше случился корпоративный хардкор: бесконечные системы обработки платежей, звонков и счетов для банков и операторов связи. Была даже учетно-игровая система для сети онлайн-казино.

Многие думают, что программирование — это скучно. А мне нравится, так работает мой мозг: я чувствую, как выделяется большая порция эндорфинов после решения сложной задачи. Это крутое ощущение, такой естественный наркотик.

Пять лет назад, замечая, как меняются технологии, я решил перейти в сферу искусственного интеллекта. Вместе со знакомым мы создали лабораторию специальной медицинской техники при МФТИ и стали заниматься искусственным интеллектом с точки зрения науки, думали, как применить его в медицине.

Затем нашли тему поживее и создали стартап «Эмотиан» — решили мониторить эмоциональный фон города на основе нейросетей и больших массивов данных. Собираем эмоции пользователей через Twitter, Instagram, «ВКонтакте» и накладываем их на онлайн-карту Москвы, определяем, как горожане себя чувствуют. Это рекомендательный сервис, который показывает, где в столице сейчас хорошо: ведь здоровье портится не в последнюю очередь из-за хронического стресса. А зарабатывать планируем на рекламе в интерактивных витринах. Поначалу я вообще все делал сам, сейчас нанял разработчиков. Ставлю им задачи, но и код, конечно, до сих пор пилю. Мне это нравится.

Название моей должности говорит само за себя. Архитектор придумывает концепт здания, смотрит, как оно впишется в ландшафт. У меня все то же самое: строю систему массового обслуживания и придумываю, как собирать данные и соединять их.

Где этому учат? Я бы сказал, что тут важно не образование, а способности — к математике, физике, да и склонность к техническим наукам в целом. Сейчас работодатели вылавливают талантливых студентов с университетской скамьи.

Слышать, что мое дело — это профессия будущего, забавно: искусственному интеллекту уже 50 лет, и нынешний хайп третий. Первые два закончились бесславно. Сейчас многие говорят, скоро искусственный интеллект будет круче человека, и все его уже боятся. Но я уверен, когда машина умнее людей, это проблема людей, а не машины. Ведь есть же люди, которые умнее других, но не надо их бояться. То же самое и с машинами. Все будет хорошо — этот хайп пройдет и будет какой-то другой».

Кибер-криминалист

Сергей Никитин, 29 лет, киберкриминалист Group-IB.

Образование: факультет кибернетики и информационной безопасности МИФИ.

Зарплата специалистов в отрасли — от 60 тыс. до 200 тыс. руб.

«Моя официальная должность — заместитель руководителя лаборатории по компьютерной криминалистике. Проще говоря, я киберкриминалист. Чем я занимаюсь на работе? Езжу на места киберпреступлений — это может быть сеть компании или один взломанный компьютер — и разбираюсь, что и как случилось, анализирую, ищу цифровые улики. Потом в лаборатории провожу экспертизу и даю заключение на основе цифровых данных, которые удалось собрать. Моя главная задача — ответить на вопрос, как произошел инцидент, каким образом хакеры передвигались по Сети. В итоге мы выдаем справку, которая может пригодиться, например, в суде. Нередко заказчик справки на основе данных, например, об IP-адресах или о типе вредоносных программ ищет и находит преступников.

Я никогда не мечтал быть киберкриминалистом, вообще не думал об этом. В школе я был отличником, поступил в МИФИ. А в 2009 году основатель Group-IB Илья Сачков пришел читать нам лекцию и сказал, что у них в компании есть вакансии. Я решил попробовать, работаю уже почти восемь лет.

Вместе со мной в лаборатории трудятся 14 человек. В общей сложности таких профессионалов, как я, в России немного — максимум тысяча человек на всю страну. Часть из них работают в правоохранительных органах. Меня постоянно пытаются переманить конкуренты. Рынок узкий, специалистов не хватает. Но пока не удалось. Мне здесь нравится.

Почти все сферы сейчас автоматизируются. И чем больше мы погружаемся в цифровую эпоху, тем выше спрос на киберкриминалистов, ведь угроз становится больше. Так что я не волнуюсь: без работы не останусь. Несмотря на это, мне все время приходится учиться новому: мошенники не дремлют, а постоянно прокачиваются и придумывают, как обхитрить систему».

Биогеронтолог

Александр Жаворонков, 38 лет, биогеронтолог, основатель InSilico Medicine.

Образование: факультет компьютерных наук университета Queen's University, Школа бизнеса Queen's University, факультет биотехнологий Университета Джонса Хопкинса, физический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова.

Зарплата специалистов в отрасли — от 120 тыс. руб.

«Геронтология — это наука о старении, а я занимаюсь исследованиями в области старения при помощи искусственного интеллекта. Хочу, чтобы люди жили долго.

Это моя мечта с детства, и я до сих пор ей верен: исследования в области старения — самые альтруистичные. Если вы дадите год жизни каждому человеку на земле, считайте, вы сгенерировали 7,5 млрд лет жизни. Даже самые лучшие медики так не могут. Сейчас мне 38 лет, но я уверен, что мне всегда 25 (смеется).

Мы собираем самые разные данные о здоровье человека: о его генах и генах родственников и при помощи глубоких нейронных сетей анализируем их. Информацию берем из биоматериалов, например, канадская провинция Альберта дала InSilico 6 млн образцов крови, которые были собраны за последние 20 лет. Мы также собираем данные из открытых западных источников: анализы биопсий, тканей разных органов в разном возрасте, анализы крови, медицинские изображения.

Затем тренируем нейронные сети на больших массивах разных данных предсказывать хронологический возраст человека. Сети выделяют основные признаки, которые относятся к старению и заболеваниям, связанным с возрастом. Практически любой тип данных может быть использован для предсказания возраста с различной точностью. А вот заболевания встречаются не у каждого, и не каждый тип данных имеет предсказательную способность.

Работая со старением как с заболеванием в контексте искусственного интеллекта, мы понимаем, какие признаки относятся к старению конкретного пациента или популяционной группы. Мы выявляем гены и белки, играющие наиболее важную роль в старении, и анализируем, как можем воздействовать на них при помощи терапевтических препаратов с минимальными побочными эффектами.

Я основал компанию при своей альма-матер — американском университете Хопкинса, но она международная. В нас инвестировали разные известные люди и компании. Среди них есть и миллиардеры, например Джим Мэлон.

InSilico работает и в России, мы резиденты «Сколково». Мне в России нравится, я уверен — это самая лучшая страна на Земле и самое оптимальное место для жизни. Тут низкие налоги, все еще есть, как ни крути, свобода слова, здесь умные и сравнительно недорогие молодые ученые.

Один из эффективных путей в биогеронтологию лежит через биоинформатику. Например, в МГУ с 2002 года есть факультет биоинженерии и биоинформатики — одно из самых лучших мест в мире. Молодым ученым стоит идти туда. Но разумеется, без самообразования не обойтись: проекты типа Coursera помогут, например, разобраться с машинным обучением и искусственным интеллектом.

На всю Россию около 100 профессионалов в биогеронтологии. Но хороших, может быть, три, например Алексей Москалев. При этом наша область очень широкая, и каждый развивает свое собственное направление. Как таковой стандартизированной науки биогеронтологии не существует. Ведь мы стареем еще и на психологическом уровне, и на молекулярном: в организме постоянно идут мутации, происходит засорение, трансформации и механические повреждения.

Зарплаты в этой области варьируются. В России за такую работу можно получать от 120 тыс. руб. в месяц, в США — $150 тыс. в год. Кажется, что суммы не сопоставимы, но это не так. Учитывая налоги, страховку, расходы, такие доходы обеспечивают примерно одинаковый уровень жизни в России и США»​.

Менеджер по применению робототехники в искусстве

Юлия Пудова, 30 лет, менеджер по применению робототехники в искусстве Tsuru Robitics.

Образование: кафедра робототехники и мехатроники Донского государственного технического университета.

Зарплата специалистов в отрасли — от 70 тыс. руб.

«Мне всегда казалось, что российскому инженеру с профессиональной точки зрения не хватает эстетических навыков. Ведь именно дизайн и то, как техника выглядит, помогают развивать инженерию и материалы. Наши инженеры хорошо собирают сложные модели, но по дизайну мы проигрываем зарубежным производителям. Коллаборация инженерии и искусства — это важно и обязательно. И мне нравится, что в России инженеры начинают осознавать это.

В мои задачи входит соединение того, как дрон выглядит и что он делает. Например, мы обсуждаем не только концепцию дрона, но и его костюм. Это уникальная вещь: мы организовали первое в России автоматизированное световое шоу из дронов, и им правда были нужны костюмы. Недавно сделали автоматическое шоу дронов и спроектировали первый в мире дрон-художник. Беспилотник сам рисовал картины в рамках выставки «Эволюция 2.1. Прощание с вечной молодостью» на «Винзаводе». Сейчас мы работаем над несколькими проектами, в которых можно будет увидеть сочетание технологий и искусства. Направление будет развиваться и дальше. В России новейшие технологии востребованы, а они невозможны без дизайна.

Мой рабочий график — 24/7. Я работаю на грани нескольких направлений и должна быть в курсе всего, начиная от маркетинга, организации выставок и заканчивая общением с разработчиками. Даже в нерабочее время постоянно читаю книги и статьи про дизайн и технологии, посещаю лекции про Science and Art в «Сколково».

VR и AR разработчик

Александр Анистратенко, 33 года, разработчик продуктов виртуальной и дополненной реальности в компании «Сбербанк-Технологии».

Образование: факультет информационных технологий Московского технического университета связи и информатики.

Зарплата специалистов в отрасли — от 50 тыс. руб.

«После школы я пошел учиться в Московский институт стали и сплавов на факультет руд цветных и редких металлов, но почти сразу понял, что это не мое. Параллельно стал подрабатывать. Тут меня осенило: надо переводиться в другой вуз. В итоге оказался в Московском техническом университете связи и информатики.

Сейчас работаю в «Сбертехе». Наш отдел занимается технологическими инновациями: мы их исследуем, развиваем, смотрим, как и что можно использовать в банке. По сути задача — взять что-то уже существующее и использовать по-новому. В основном это пилотные проекты. Далеко не все, что мы делаем, обязательно внедряется — технологиям требуется время для промышленного внедрения.

Работа у нас простая, в основном сидим и кодим. Хотя это все равно творчество: из ничего вдруг получается что-то. Сейчас в штате нет 3D-дизайнера, поэтому иногда приходится какие-то вещи рисовать самому, а я ведь не художник, а программист.

В «Сбертехе» я уже четыре года. До этого трудился в системном интеграторе: у нас были большие проекты по безопасности для телекома, мы пилили «под ключ» защиту персональных данных. В «Сбертех» пришел как раз с этой темой. Но потом появились инновационные продукты, и я удачно переключился на VR и AR (виртуальная реальность, дополненная реальность. — РБК).

Не могу сказать, что в России есть дефицит специалистов моего профиля: при желании переквалифицироваться из разработчика игр в разработчика VR не так сложно. Зарплата в Москве начинается от 50 тыс. руб., но во многом зависит от проектов и компании».

Источник: РБК