«Через 6-9 месяцев мы выкатим первую машину»

«Через 6-9 месяцев мы выкатим первую машину»

GM продала Saab голландской компании Spyker при условии, что из нее уйдут русские акционеры, а именно структуры Владимира Антонова. В интервью радиостанции Business FM Владимир Антонов заявил, что он все равно свяжет Saab и Россию.

— Расскажите, каких сейчас вложений требует Saab и как вы планируете развивать этот бренд?

— Прежде всего, давайте уточним, что я всего лишь являюсь финансовым советником главы компании Spyker Виктора Мюллера. Это во-первых. Во-вторых, надо понимать, что текущий бизнес-план компании, который был создан другим претендентом на покупку — компанией Koenigsegg и адаптирован нашими консультантами к текущей сделке, он профинансирован. Компании на сегодняшний день для реализации этого бизнес-плана кэш не нужен.

Более того, его даже больше, чем надо. В текущей ситуации для развития модели 95 нового поколения и для развития текущего поколения модели 93 и ее апгрейда до приличного состояния плюс поставки на конвейер 94X (это джип) — дополнительных денег не надо.

Если же Saab решит создать новую модель 92 или построить новый завод в РФ, то тогда деньги будут нужны. Сколько? Сейчас трудно сказать. Все зависит от аппетитов и амбиций менеджмента и текущих акционеров. Поэтому до конца определить количество инвестиций, которые потребуются в 2011-2012 году, если бизнес-план потребует апгрейда, сейчас довольно сложно.

Пока все находятся в состоянии осознания того, что сделка совершилась и конвейер запущен, машины начали производиться. И, например, в Англии нет ни одной машины на складе. Идет интенсивная работа с дилерами. Потому что, мягко говоря, 1100 дилеров по миру не очень довольны текущей ситуацией — им просто нечем торговать.

— История c GM никак не повлияла на мнение дилеров о Saab? Его так же охотно покупают?

— Я могу сказать только про Англию. В Англии продано все, включая секонд-хенд на складе. Нет ни одной машины. Спрос на машины по-прежнему достаточно большой. Я не знаю, насколько Saabу удастся реализовать текущий бизнес-план в плане продаж. У меня есть ощущение, что спрос на машину будет больше, чем запланированный.

— А у вас лично какая машина?

— У меня был Saab в 1996 году. Это был 9000 Aero. Машина принадлежала моей супруге, мы ездили на ней вместе. Машина была хорошая. Об этой машине впечатления позитивные. Я был приятно удивлен, когда попробовал новое поколение 95. Это был 95 AeroX, полноприводный седан в полной комплектации. Мне машина понравилась. Неожиданно понравилась. Я езжу последнее время на машинах чуть дороже и чуть лучше. Но эта машина понравилась.

— А чего вы ждете обычно от автомобиля?

— Машина должна быть красивой, удобной, послушной и должна нравиться. Она может быть трижды дорогой, но если она не нравится... Если бы я выбирал между Audi А6 и Saab, я бы купил Saab.

Посмотрим, каким будет новое поколение 93. Но текущее поколение 95 — это качественный автомобиль. И это не «Опель». Это скорее ближе к Audi, Volvo, BMW.

— Вернемся к планам по строительству завода в России, в Калининграде. Почему выбран Калининград?

— Вся идея базируется на том, что в действительности, наверное, через несколько недель мы подпишем меморандум о взаимопонимании с Saab. Подпишет его группа и одна из госкорпораций.

А Калининград потому, что одна из финансирующих сторон это инвестбанк, штаб-квартира которого в Калининграде. Кроме того, логистика. Калининград — это наиболее удобная точка, если налаживать связь со Швецией, Балтийское море. И третье — в Калининграде несложно найти квалифицированные кадры. Плюс несложно перевести людей из других регионов в Калининград. Так что причины абсолютно экономического характера. Никакой политики.

— Персонал для этого завода будет привезен из Швеции? Вы говорите о топ-менеджменте или о рабочей силе тоже?

— Часть инженеров, которые будут ее адаптировать или локализовывать производство в России, будут шведскими. Нужно будет грамотно перенести технологию, адаптировать ее к нашему рынку.

— Этот автомобиль будет предназначен для продаж на российском рынке или для Европы тоже?

— Я пока не могу сказать точно, что мы там будет производить. Какой ряд, какого поколения, какой машины. На сегодня есть некая рабочая группа, которая пока пытается понять, что нам нужно там делать. Понятно, что это не новое поколение модели 95. Это дорогой автомобиль, в текущей ситуации не очень правильно его делать для России. Рынок перенасыщен дорогими машинами. Скорее всего, это будет предыдущее поколение моделей 93—95. То, что продано китайцам. Это будет вполне современная машина, большая, недорогая, способная продаваться в России.

Мы говорим, что это автомобиль сугубо для России. Потому что на российском рынке есть собственные налоги и собственные таможенные пошлины. Это машина, которую нет смысла вывозить за пределы России. Ее нужно продавать внутри.

Целевая аудитория — это текущие покупатели недорогих импортных машин, серийно производимых в России. «Форд Фокус», «Шеви», корейские машины, китайские машины, которые начинают появляться на рынке. Качественные китайские машины. Это средний российский класс. Наш банк предложит удобную систему финансирования. Мы рассчитываем на то, что машина будет стоить сопоставимо с «Фокусом».

— А объем производства?

— Мы стараемся быть осторожными в своих прогнозах, особенно с учетом кризиса. Если мы говорим о дешевой машине Saab 93, то, наверное, начнем не более чем с 10 тыс. машин в год. Дальше посмотрим, насколько рынок будет готов к этому продукту.

— О каких сроках идет речь, когда компания говорит о запуске завода в Калининграде?

— Сначала будет сборка из так называемых СКД. Приезжает окрашенный корпус, внутри собирается автомобиль. Это для того, чтобы оттестировать производство и понять, как все это будет жить. Вероятно, что часть узлов и агрегатов будет покупаться в Китае. Максимально возможное количество узлов будет покупаться в России. Стекла, проводка, колеса, диски. То, что нельзя купить в России, будет покупаться в той стране, где это дешевле. То есть сначала это будет простой ассемблинг, поэтапная локализация производства в стране.

При условии, что все идет хорошо и мы двигаемся в графике, думаю, через 6-9 месяцев мы выкатим первую собранную машину. Это не значит — сделанную в России, но собранную в России. Для того, чтобы достигнуть максимальной локализации, чтобы понять, какой мы автомобиль хотим, сколько он должен стоить точно.

— Расскажите, как шли переговоры с GM.

— Мы начали переговоры по этой сделке 24 ноября. Было проведено три недели совместно с GM — с юристами, с консультантами. Примерно к 15 декабря было принято решение сделку делать. Цена сделки на тот момент была 1 крона, то есть 0. Я был официально приглашен в офис ведомства — аналога нашего госимущества, на встречу, чтобы обсудить финансирование Saab в случае необходимости, будущее компании. Это была техническая встреча, потому что 24 декабря мы были должны подписать договор купли-продажи акций.

Пока я летел из Лондона в Стокгольм, GM выпустил пресс-релиз о том, что возникли непреодолимые сложности для того, чтобы эту сделку доделать, в связи с этим сделки нет.

Я об этом узнал, когда приземлился в Стокгольме. Официальных причин так и не прозвучало. Была лишь статья в одной газете, которая была перепечатана потом много раз, в первую очередь за границей. В ней был высказан ряд подозрений в том, что я имею отношение к организованной преступности и к отмыванию денег.

Больше ничего добавить не могу. После появления этой статьи мы решили, что продолжать сохранять молчание по поводу этой сделки больше нельзя.

— Вы упоминали в одном из интервью, что ваша компания проверялась детективным агентством Kroll.

— Да, Kroll неделю изучала деятельность наших компаний, меня лично, Александра Юрьевича, моего отца. Соответственно, они посетили последовательно все офисы наши. Насколько мне известно, агентство было удовлетворено теми результатами, которые оно получило. Мы знаем точно, что предварительный отчет, предоставленный шведскому правительству, был нормален. Косвенное подтверждение этому заключается в том, что шведское правительство выпустило госгарантию в пользу европейского инвестбанка. И при этом шведское правительство не просило с меня обязательств по невозвращению в Saab или по запрету мне принимать участие в дальнейшей деятельности.

— Какие формально у GM требования к вам?

— До тех пор, пока GM является владельцем привилегированных акций Saab на номинальную сумму 326-324 млн долларов, я не могу являться акционером этой компании. В противном случае мы должны выкупить эти акции и заплатить штраф — миллион евро или долларов.

— Эти требования были объяснены?

— Ни разу. Со стороны GM не было ни разу объяснений, ни встреч, ни писем, ничего относительно причин, по которым произошло событие 18 декабря.

Я могу предположить — мы не угадали цену. Потому что она не была равна 1 кроне с точки зрения GM. И, видимо, GM опасается трансфера технологий в РФ, хотя это глупо. Тем более что речь может идти только о технологиях платформы «Эпсилон-2», на которой сделана модель 95 нового поколения. Предыдущие технологии — это собственность Saab. Saab в состоянии делиться этим технологиями с кем угодно и когда угодно.

— Может быть, причина в том, что GM сама находится в непростом положении?

— С точки зрения здравого смысле GM нельзя было продавать ни эту компанию, ни «Опель». Когда-нибудь GM пройдет реструктуризацию, и у нее есть амбиции продавать свои машины на европейском рынке, «Опель» в том числе. В данном случае Saab является безусловным конкурентом для «Опеля». Так что с точки зрения бизнес-логики эту компанию нельзя было продавать, ее надо было закрыть. Или продолжать ей владеть. Но продолжать ей владеть нельзя, потому что она генерирует убытки, а GM находится в состоянии реструктуризации.

— Вы лично хотели бы вернуться в состав акционеров Saab—Spyker?

— Эмоционально после того, что произошло в отношении меня и нашей компании, — да. Я считаю, что то, что случилось, это не очень честно по отношению к нам. До появления этих статей в прессе можно было понять позицию продавца. Но я не могу обвинять впрямую кого-то в появлении этих статей, хотя появление их, в моем понимании, неэтично. Нужно доказать, что это все не так. Мы предпринимаем для этого определенные усилия. В ближайшее время это будет для всех понятно.

С точки зрения бизнеса. Я точно знаю позицию текущих акционеров компании — они будут очень рады видеть нас и меня в составе менеджмента, совета директоров, акционеров Saab—Spyker.

С точки зрения зарабатывания денег — это интересно. Потому что я знаю, как выглядит бизнес-план обоих компаний. С точки зрения экономики мы готовы в этой компании участвовать. Потому что в нашем понимании Saab отфинансирован на 95%. Spyker практически сделан. Он начинает другую жизнь с этого года.

Жалко, что не получилось заработать денег. Бывает. Хотелось прежде всего эмоционально и морально. Экономически на рынке можно заработать гораздо больше.

— Ваше положение в Spyker как консультанта как-то гарантировано?

— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

— Почему за границей вообще настороженно относятся к российским бизнесменам?

— Ментально бизнес-сообщество на Западе и в России отличается. И когда западное или российское сообщество пытается понять другую часть, это иногда получается, иногда нет. Мы по-разному устроены, мы по-разному думаем.

Вообще, в разных странах именно к российским бизнесменам относятся по-разному. Могу сказать честно: когда я придумал эту сделку по Saabу, то, если бы представил хоть на секунду то количество негатива, который мы получим в результате стремления спасти эту компанию, я бы никогда даже близко к ней не подошел.

Со мной такая ситуация впервые на Западе, хотя мы 8 лет работаем на западные страны.

— После бурной истории с GM вы больше банкир или вам больше хочется заниматься бизнесом, связанным с автоиндустрией?

— Половину своей жизни я работаю в банке. Да, есть некие устремления в отношении автобизнеса. Но я не банкир, а банковский служащий. Основной бизнес группы — это банки. Но на сегодня, в текущих экономических условиях, есть масса дистресс-активов, которые можно купить и структурировать, продать дороже. И отказываться от этого нам как банковской группе будет глупо. Правильно будет посмотреть, как мы можем восполнить те убытки и потери, которые мы понесли.

— Как бы вы могли оценить положения банков после двух тяжелых лет?

— Мы приложили титанические усилия для того, чтобы стабилизировать компанию в 2008 году, чтобы увеличить объемы ее бизнеса в 2009-м. Это нам удалось. Сегодня мы смотрим на то, каким образом эту компанию укрупнить. Именно банковскую группу. И каким образом можно было присутствовать где-то еще кроме РФ и Прибалтики. Может быть, это будет Латинская Америка, Украина. Я считаю, что мы в состоянии такие планы осуществить.