Возвращение Гордона Гекко

Возвращение Гордона Гекко

Кадр из фильма Уолл Стрит: Деньги не спят

Гордон Гекко, персонаж фильма «Уолл-Стрит» 1987 года, как известно, утверждал, что «жадность — это хорошо». Его кредо стало моральным идеалом десятилетия необузданных финансовых излишеств, которые в итоге в конце 1980-х привели к обвалу рынка рисковых облигаций и кризису ссудо-сберегательной отрасли. Сам Гекко по сценарию попал в тюрьму, напоминает Нуриэль Рубини в статье, опубликованной в издании Social Europe Journal.

И вот спустя 20 лет в сентябре нынешнего года выходит продолжение этого фильма, в котором Гекко освобождается из тюрьмы и возвращается в финансовый мир – как раз к началу самого тяжелого финансово-экономического кризиса со времен Великой депрессии и к моменту, когда долговой пузырь активно разраставшийся фоне бума ипотеки, лопнул.

Сентенции типа «жадность — это хорошо» — постоянный признак финансовых кризисов. Но были ли трейдеры и банкиры в истории с субстандартной ипотекой более жадными, самоуверенными и аморальными, чем такие вот гордоны гекко в 1980-ые? Вряд ли, потому что жадность и безнравственность на финансовых рынках распространены во все времена.

Обучение морали и нравственным ценностям в бизнес-школах не укротит подобное поведение; этой цели можно достичь только изменением системы стимулов, которые побуждают к быстрым прибылям и из-за которых банкиры и трейдеры идут на чрезмерные риски. Во время последнего кризиса банкиры и трейдеры приняли рациональные решения в отношении компенсаций и бонусных схем, которые позволяли им наращивать высокую долговую нагрузку и обеспечивали высокие премиальные, но при этом, в конечном счете, почти гарантированно вели к банкротству большого числа финансовых институтов.

Во избежание подобных эксцессов, недостаточно только надеяться на более жесткое регулирование и надзор, и тому есть несколько причин.

Умные и жадные банкиры и трейдеры всегда найдут способы, как обойти новые правила.

Директора и советы финансовых организаций, не говоря уже о регуляторах и контролирующих инстанциях, не могут отслеживать риски и операции тысяч отдельных центров прибылей и убытков в компании, ведь каждый трейдер и банкир является самостоятельным центром прибылей и убытков, рискующим собственным капиталом.

В руководстве и правлении возникают конфликты интересов, поскольку (менеджмент) не представляет реальные интересы конечных собственников — акционеров компании.

В результате никакая реформа регулирования или надзора не поможет контролировать пузыри и излишества, если не будет изменений по ряду других фундаментальных аспектов финансовой системы.

Во-первых, схемы компенсаций должны быть радикально перестроены в нормативном регулирующем порядке, поскольку сами банки не станут этого делать из опасений, что талантливые сотрудники перейдут к конкурентам. В частности, вместо выплаты бонусов на основе успехов в краткосрочном периоде следует руководствоваться среднесрочными результатами рисковых операций и инвестиций.

Во-вторых, была ошибочной отмена закона Гласа-Стигала, который разделил коммерческую и инвестиционную банковскую деятельность. На смену прежней модели частных товариществ, в рамках которой у партнеров был стимул отслеживать деятельность друг друга для исключения безответственных инвестиционных решений, пришла новая модель – модель открытых компаний, ведущих агрессивную конкуренцию друг с другом и с коммерческими банками ради постоянного роста рентабельности, что достигается только за счет безрассудного наращивания долговой нагрузки.

Подобным образом переход от модели кредитования, при которой банк выдавал кредит и удерживал его в своем портфеле, к новой схеме, когда банк выдает кредиты и перераспределяет, продает их на основе механизма секьюритизации, привел к массовому переносу рисков. В цепочке секьюритизации ни один из участников, за исключением последнего, не несет конечный кредитный риск, остальные просто «загребают» высокие комиссии и вознаграждения.

В-третьих, финансовые рынки и финансовые компании — это клубок конфликтов интересов, который необходимо распутать. И это внутренне обусловленные конфликты, поскольку, компании, занимаясь коммерческой и инвестиционной банковской деятельностью, собственными торговыми операциями, являясь маркетмейкерами, дилерами и работая на рынке страхования, управления активами, частных прямых инвестиций, хедж-фондов и прочих услуг, — в любой из сделок одновременно выступают со всех сторон (недавний случай Goldman Sachs — это только вершина айсберга).

В финансовой системе существует также проблема с ролью агентов, поскольку принципалы (например, акционеры) не могут нормально отслеживать действия своих представителей (исполнительных директоров, менеджеров, трейдеров, банкиров), преследующих собственные интересы. Более того, проблема не только в том, что долгосрочных постоянных акционеров обманывают временные агенты, действующие в течение краткосрочного периода. Если у финансовой организации нет достаточного капитала, и акционеры не очень сильно рискуют собственными средствами, они будут подталкивать директоров и банкиров к наращиванию высокой долговой нагрузки и рисков, поскольку их личное благосостояние не поставлено на карту.

Существует также и проблема двухуровневой цепочки агентов, поскольку конечные собственники, частные акционеры, не контролируют напрямую правление компании и директоров. Акционеров, в свою очередь, представляют институциональные инвесторы (пенсионные фонды и т.д.), которые в силу своих интересов, приоритетов и собственных взаимоотношений часто оказываются ближе к руководству компании. Таким образом, повторяющиеся финансовые кризисы также являются результатом неэффективной системы корпоративного управления.

В-четвертых, с жадностью невозможно бороться, апеллируя к морали и ценностям. С жадностью поможет справиться только страх потерь, который проистекает из осознания того, что безответственные институты не получат финансовой поддержки в случае кризиса. Систематические примеры спасения компаний во время последнего кризиса, будь они сколь угодно необходимы для предотвращения глобального спада, лишь усугубили проблему моральных рисков. Мало того, что компании из разряда “too big to fail” (слишком крупные, чтобы обанкротиться) были спасены — диспропорции только усилились, поскольку в ходе консолидации в финансовом секторе эти компании стали еще крупнее. Если институт слишком велик, чтобы допустить его банкротство, тогда он действительно чрезмерно огромен и должен быть разукрупнен, разделен.

Если мы не проведем эти радикальные реформы, появятся новые гордоны гекко и чарльзы понци. На каждого наказанного и возрожденного гекко, такого, как в новом фильме «Уолл-стрит», будут появляться сотни еще более жадных и беспринципных.