Фурсенко заманивает ученых обратно в Россию

Фурсенко заманивает ученых обратно в Россию

Хорошие лаборатории и развитая научная инфраструктура — одно из условий возвращения россиян, работающих за рубежом. Фото: РИА Новости

Возвращение российских ученых на родину скоро должно принять «лавинообразный» характер. Во всяком случае, так считает министр науки и образования РФ Андрей Фурсенко, ведомство которого планирует «ряд проектов, призванных содействовать возвращению в страну ученых-соотечественников, работающих в настоящее время за рубежом».Те, кому предсказывают скорое возвращение, в прогнозах осторожны.  

О том, что российские власти намерены принять ряд мер по возвращению ученых на родину, Андрей Фурсенко заявил на недавнем конгрессе ученых-соотечественников в Берлине. О том, какие конкретно «меры» предусмотрены, пока остается лишь гадать — информация о правительственных программах довольно противоречива.

На интернет-форуме ученых-химиков общий тон комментариев по поводу нового правительственного курса, скорее, скептический. «Они там все больные на голову, — пишет некий gugu. — Не могут тех, кто есть, устроить, а собираются еще кого-то возвращать. У меня знакомый вернулся после 2-х лет постдока в Швеции и через месяц нашел работу: в родном университете на полставки лаборанта. Теперь снова рвется на Запад»

«В прошлом году вернулся в Россию один мой друг, — вторит beretta. — Физик, 3 года в Корее занимался расшифровкой структур белка…. Взяли его доцентом в Казанский госунивер. Поначалу он с энтузиазмом делал всякие презентации; проекты писал. Но проблема была в том, что нужно было внедрять современные методы получения чистого белка, а там предпочитают работать по старинке…. В общем, он хотел бы уехать опять».

«Нет, не вернулся бы, даже если бы очень попросили, — на условиях анонимности сообщил мне выпускник МГУ, преподающий сейчас в немецком Майнце древние языки. — Я бы и в Северную Корею не поехал бы, сколько бы мне ни обещали. Здесь выше качество жизни, психологически комфортнее. В Германии я могу участвовать в тех конференциях, в которых хочу, обмениваться опытом. Для того образа жизни, к которому я привык здесь, мне нужно в России зарабатывать на порядок больше. Я бываю в России, но для меня это как научная экспедиция. Я хочу знать, что там происходит, но жить постоянно… Нет, увольте».

Сколько российских ученых сейчас востребованы за рубежом, можно утверждать лишь приблизительно. На берлинском конгрессе ученых-соотечественников побывали 240 человек. Очевидно, что это крошечная часть айсберга. Например, в книге «Интеллектуальная миграция россиян», выпущенной в Москве в 2002 году, говорится, что в США постоянно работает 20-35 тысяч исследователей с российским вузовским дипломом.

Выпускника МФТИ Дениса Шпакова можно назвать счастливчиком: муки выбора, где работать, ему незнакомы. Для ученого, занимающегося физикой частиц, в мире есть только два места, где его профиль может быть востребован. «Мой пример для науки не совсем типичен, — рассказывает физик, 15 лет назад уехавший доучиваться в США, а последние годы работающий в CERN, Европейском центре ядерных исследований. — Как минимум, в ближайшие 10-15 лет физика элементарных частиц будет делаться здесь. Но есть вопрос, где будет следующий проект. Я слышал что-то о проекте в Подмосковье, места там хватает. Но проекты, подобные нашему, очень дороги, они не по карману одной стране, даже если это богатая Россия, поэтому нужно еще и убедить весь мир. Сейчас мне трудно представить, что кто-то из моих иностранных коллег захочет приехать в Россию, где нет соответствующей инфраструктуры. Я считаю, что это утопия».

О недавней берлинской конференции с участием Андрея Фурсенко крупные германские СМИ не упомянули ни единым словом. Однако это не означает, что состояние науки восточного соседа немцев не волнует. О необходимости кооперации между двумя странами одинаково часто говорят, как в Москве, так и в Берлине.

Газета Berliner Zeitung в аналитической статье привела слова Кристиана Шайха, координирующего совместные германо-российские научные проекты. «С начала 21 века российское правительство закачало в науку очень много средств, — заявил он в интервью немецкому изданию, — но у России имеются крупные структурные проблемы, которые одними деньгами не разрешить. Здесь нужны основательные реформы».

Кристиан Шайх обратил внимание и на «одну сугубо русскую» черту бытования российской науки: если в Германии 70% средств, потраченных на исследования, идут из бизнес-сектора, то в России эта доля не превышает 30%. Сдержанность экономики в научно-исследовательских программах связана с российским металитетом, считает Кристиан Шайх: «Опыт многих столетий научил их, что никогда нельзя предсказать, что случится завтра».

Министр науки Андрей Фурсенко заявил, что особое внимание будет уделяться тем, кто еще не приписан к какому-либо конкретному вузу. Денис Шпаков считает это разумным: . «Представим, что все будет хорошо и все исследовательские свободы в России будут реализовываться. Но чем старше человек, тем больше он привязан к месту. На мой взгляд, ставку нужно делать ставку на студентов, которые ничем не связаны».

Привлечь молодых ученых в Россию, может быть, и проще, но не факт, что выгода от этого будет адекватна вложениям. «Ранние постдоки могут хорошо влиться в готовый коллектив, но для того, чтобы самостоятельно работать, им недостаточно опыта», — считает авторитетный геолог из МГУ, работающая в Германии более 10 лет и согласившаяся поделиться своим мнением без упоминания имени.

«Моя наука держится на химических анализах и эти анализы сейчас трудно сделать в России, — рассказывает исследователь. — Нужно, прежде всего, организовывать лаборатории. Это могут люди в профессорском статусе, с опытом, у которых наработаны связи. Но люди с большим научным стажем успели прижиться на Западе, и их достаточный приток вряд ли возможен».

Выходом, считает моя собеседница, могли бы быть компромиссные варианты. Если Россия хочет получить от таких ученых пользу, то нужно предоставлять возможности, которые не требуют их постоянного присутствия. Ситуация, когда ученый занимает одновременно две позиции в различных институтах и осуществляет руководство дистанционно, возможна в некоторых странах. Для России это был бы огромный шаг вперед — эти люди принесли бы новые идеи, новые возможности и сумели бы обучить аспирантов. Они могли бы читать курсы лекций в российских университетах. Но и вуза должны быть заинтересованы в таких лекторах и должны их приглашать на выгодных условиях.

Вероятно, таким образом удалось бы привлечь много желающих снова поработать в России, считает исследователь из МГУ. Очень важно, по ее словам, давать ученым возможность создавать свои собственные лаборатории и школы, формируя необходимую для перспективных исследований питательную среду.

«Современные научные результаты являются плодами совместных усилий опытных исследователей (соответствующих статусу университетских профессоров) и молодёжи, тех же аспирантов», — добавляет Денис Шпаков. — Конечно, лаборатории можно заполнить свежими выпускниками университетов, но помимо них нужны и представители старшей категории с идеями». Чтобы они захотели переехать, нужны не только деньги. У ученого должна быть возможность покупать оборудование, ездить на конференции, возить туда аспирантов. Ему также нужно понимать, как распределяются гранты. На Западе (по крайней мере, в США) этот механизм довольно прозрачен, а в России ничего похожего пока нет.