Немецкий бизнес выбирает дауншифтинг

Немецкий бизнес выбирает дауншифтинг

Успешные немецкие бизнесмены и банкиры бросают престижную работу на родине ради «обретения себя» подальше от цивилизации. Фото: PhotoXPress

Мысль написать об этом мне подсказала молодая энергичная немка. «Он интересуется не только акциями и котировками, — сообщила моя собеседница-блондинка. — У него, в отличие от многих, не такой кругозор». И приставила к вискам ладони, поглядев на меня, как сквозь узкую бойницу.

С этой немкой, сотрудницей страховой компании, мы разговаривали еще в Москве, на вернисаже. Мы обсуждали пейзажи, портреты и натюрморты, выставленные вокруг нас, а заодно и авторов — непрофессиональных фотохудожников. Один из них, Йохан, тот самый обладатель широкого кругозора и крупный финансист, работающий в Москве, в свободное время занимается фотографией. У него неплохо получается, выставка уже третья на его счету. А сколько их было бы, сделай он фотографию своей профессией?

Интересы моей собеседницы на выставке тоже оказались достаточно широки: она занялась страхованием в России по случаю и случайно же, по ее словам, сделала карьеру. «Я закончила философский факультет, — сказала она, — а от большого к малому переходить всегда проще».

«Смотря что считать малым», — ответил я, в страховании несведущий. Под занавес вернисажа выяснилось, что и среди гостей — преимущественно бизнесменов — немало людей, которые любят и умеют фотографировать. Некоторые не исключают даже, что когда-нибудь, заработав достаточно денег, целиком посвятят себя любимому делу.

«А финансы, что же, нелюбимое?» — спросил я Йохана. Он заверил, что и банковским делом ему нравится заниматься, но мир финансов несколько зарегулирован, в нем много ограничений, а это не всегда комфортно.

Кстати, среди его знакомых немало людей, которые решились радикально поменять свою жизнь. «Один коллега решил стать кинорежиссером», — рассказал Йохан, а я припомнил историю, которую ранее почерпнул в «Живом Журнале». Некая супружеская пара в Москве вдруг распродала имущество, бросила работу, а сейчас живет в Юго-Восточной Азии: он учится в фотошколе, она пробует себя в журналистике. Денег им должно хватить на пару лет, к этому времени они должны выучиться зарабатывать новым ремеслом. Эти истории занимали меня все больше, и уже дома, во Франкфурте, я стал интересоваться, много ли их – людей, решившихся «бросить все».

Пару увлекательных сюжетов преподнесла германская пресса. Süddeutsche Zeitung сообщила недавно о жителе Мюнхена Хансе Альбрехте из Nordwind Capital, который однажды, увидев нищету Мьянмы, задался целью построить там как можно больше школ. «Конечно, частные пожертвования не спасут от нужды, но почему бы мне не вернуть миру того, что я щедро от него получил?» — рассуждает Альбрехт.

Газета Frankfurter Allgemeine Zeitung поведала о Йохане Элиаше, руководителе лондонской компании «Head», купившего 60 га земли в Амазонии. «Мы должны немедленно взять на себя ответственность за природу. Иначе будет поздно», — так объясняет он свой поступок.

Вообще, на тему «бросить все» финансисты во Франкфурте рассуждают охотно: вот, один банкир уехал в Южную Африку и работает в центре по профилактике СПИДа; другой, некогда вполне успешный менеджер, занимается социальными проектами в Латинской Америке, а есть еще некто «Ситибой», бывший британский аналитик, показавший бывшим коллегам кузькину мать.

«Ситибоем» Джерейн Андерсон называл себя сначала в газетной колонке, посвященной нравам лондонского Сити, а затем и в одноименной книге, переведенной уже на несколько европейских языков. Спрятавшись за псевдонимом, успешный делец давал коллегам по цеху весьма нелицеприятные характеристики: «Разведенные, несчастные жирные трудоголики, слишком дружащие со спиртным»; «они называют себя инвесторами, но на самом деле — всего лишь игроки. Они хотят быстрых денег и поэтому играют по крупному на средства, которые им не принадлежат»; «их любят меньше, чем маклеров и полицейских»….

Сам Андерсон, сын лорда, после Кембриджа поначалу искал себя, торгуя хламом на улицах в странах третьего мира, затем семья вынудила его заняться «делом», а точнее финансами, в чем он довольно быстро добился успеха. Рассчитаться с коллегами-финансистами он решился лишь после того, как сам сколотил себе состояние. «Я давал зарок бросить Сити, как только заработаю 2 млн, — рассказывал как-то Андерсон. —Мне это удалось, сейчас я могу заниматься тем, чем хочу, не особенно заботясь о деньгах».

Жизнь Андерсона отчасти напоминает судьбу основателя двух модных брендов North Face и Esprit. Дуглас Томпкинс совершил похожий кульбит: из хиппи — в бизнесмены. Также радикален был и последующий его уход. На деньги, вырученные от продажи своей доли в Esprit (120 млн. долл.) в 1989 году он купил большой участок земли в Чили и сновал там заповедник Pumalin Park. «Спасение природы — тяжкий труд. У Томпкинса нет ни одной свободной минуты, одна встреча следует за другой, — описывал жизнь бывшего бизнесмена корреспондент газеты Financial Times Deutschaland. — Он разрабатывает то новые туристические тропы, то указатели. Уход за парком обходится ему в 800 тыс долларов в год».

Вообще, готовность рисковать сейчас, похоже, особенно востребована. «Камуфляж» — так называет эту жизненную стратегию времен Интернета Бастиан Ланге, социолог из университета Лейпцига. «Это многослойная игра с идентичностями, — рассказал мне ученый. — Я могу быть бизнесменом, а в другой раз — художником, в третий — попробовать себя в совершенно другой области, в новом качестве. Жизнь очень быстро меняется, и нужно быть готовым ко всему».

В Германии у всех на устах история Германа Рикера, уроженца городка Оффенбах под Франкфуртом, который создал бизнес-империю в Юго-Восточной Азии, а затем ушел в буддистские монахи. Поворотным для него стал март 1995 года, когда водитель грузовика, заснув за рулем, на полной скорости врезался в его «ягуар». На теле бизнесмена не было и царапины, а вот мировоззрение разом переменилось. «Ты работаешь, что-то делаешь, но, тем не менее, не знаешь, что случится с тобой в следующий момент. Я понял, что знаю многое о мире, но почти ничего не знаю о себе самом», — вспоминает Рикер в своей книге, посвященной восьмилетнему отшельничеству в джунглях Таиланда. У этой автобиографии броское название: «Кто все бросает, у того свободны обе руки» («Wer loslässt, hat zwei Hände frei»).

Теперь его зовут Хан Шан («Большая гора»), как и китайского поэта-классика. Он возглавляет реабилитационный центр Nava Disa («Окно в небо»), предлагая всем желающим обрести «чистую энергию». Трехнедельный ее поиск с ночевкой в отдельно стоящем бунгало, вегетарианской кухней и коллективными медитациями под шум водопадов и шорохи леса, стоит 2 тыс. евро.